И тем не менее казахстанские дизайнеры делают, можно сказать, невозможное – они творят. О том, что из этого получается, анализирует Forbes.
Дизайнерскую моду можно сравнить с авторским кино. Ей присущи оригинальный, необычный, прорывной, концептуальный дизайн, обработка, новизна технологических и эстетических решений. «В противовес коммерческой моде дизайнерская – для людей с развитым эстетическим вкусом и высокими требованиями к неповторимости, дифференцированности дизайна и концепта, стоящего за ним», – дает определение основатель бренда Aika Alemi Аяжан Жаксыбай.
Отечественной дизайнерской одежде приходится ломать стереотипы
В Казахстане немного дизайнеров, образующих этот рынок. Действительно серьезных игроков, которые не первый год заявляют о себе как на родине, так и на европейских рынках, можно насчитать около пяти десятков. Почти все они работают в среднем ценовом сегменте. Лишь единицы отваживаются осваивать люксовый сегмент, генерируя уникальный дизайн и воплощая его посредством сложных технологий.
Дизайнеры возрождают лёгкую промышленность Казахстана
Немногие в Казахстане носят дизайнерскую одежду. По предположениям Аяжан, в разных странах доля такой одежды колеблется от 5 до 25 проц от всего объема рынка моды. При этом в развитых странах с историей и традициями моды этот процент выше. «По Казахстану данных нет. Но, скорее всего, не более 5 проц населения», – предполагает дизайнер.
По мнению одного из основателей бренда Pentatonica Киры Майшевой, отечественной дизайнерской одежде приходится ломать стереотипы, сложившиеся в обществе, такие как: одежда казахстанских дизайнеров слишком дорогая, она не стоит тех денег, она не может быть интереснее иностранных брендов.
Это мнение поддерживает и Аяжан Жаксыбай: «Есть проблема с восприятием казахстанской моды. Чтобы оправдать высокую цену покупки, наш покупатель нуждается в громком имени, в громком бренде. Мало кто у нас может купить вещь за ее высокий дизайн, потому что люди просто не разбираются в этом».
Как считает основатель Aika Alemi, для того чтобы носить дизайнерскую одежду, у потребителя должен сформироваться определенный опыт. «Дизайнерские вещи потребитель начинает покупать, как правило, когда у него накапливается опыт ношения одежды. Сначала люди носят коммерческие, более «приглаженные», спокойные марки, которые почти всегда используют, копируют, цитируют наработки дизайнерских брендов и упрощают их, адаптируют для покупателя с более коммерческим, мейнстрим-вкусом», – комментирует она.
Байеры: В глобальном значении понятия дизайнерского рынка в Казахстане нет
Однако в последние пару лет мы можем наблюдать, что вокруг нас увеличивается число людей, отдающих предпочтение именно этой категории одежды.
Положительную динамику подтверждает и Кира Майшева. «Я думаю, что за последнее время вырос процент людей, которые отдают предпочтение дизайнерской одежде, сделанной в Казахстане. Рост обусловлен в какой-то степени тем, что у потребителей постепенно меняются вкусы. Им хочется не просто носить одежду, а быть индивидуальными. Индивидуальность можно проявить с помощью эксклюзивной одежды», – констатирует она.
Если есть те, кто производит продукт, и те, кто его потребляет, значит, есть и сам рынок. Но каков он? По мнению байера онлайн-магазина Sprezzatura Симы Розиковой, в глобальном значении понятия дизайнерского рынка в Казахстане нет. Есть отдельно взятые люди, которые что-то создают и пытаются развиваться в имеющихся условиях.
«Чтобы этот рынок появился, дизайнеры и государство должны сотрудничать. В том случае, если у государства есть возможность, а у дизайнеров есть уникальные идеи, в которые есть смысл вкладываться. В мире достаточно примеров того, насколько успешен был союз дизайнеров и государства. Италия – за их тканями и мастерством стоят очереди из дизайнеров со всего мира. Южная Корея сейчас серьезно представлена на международном рынке и со своими дизайнерами, и с производством, где цена дружит с качеством. В Великобритании созданы одни из лучших в мире школ дизайнеров. И все это при серьезном участии государства. Другой вопрос – есть ли у нашего государства такие возможности и интерес в развитии индустрии? Сейчас у казахстанских дизайнеров практически нет условий для развития внутри страны. Да и чтобы иметь право по-настоящему называться дизайнером, нам надо начать с образования. Чтобы выдавать качественный продукт для международного рынка, нужна серьезная образовательная база и немало инвестиций в эту среду», – такую позицию озвучивает Розикова.
У казахстанских дизайнеров практически нет условий для развития внутри страны
Как утверждает Аяжан Жаксыбай, казахстанский рынок находится на стадии насыщения, заполнения ниш, формирования всех частей индустрии моды, обучения покупателей и профессиональной среды, развития рынка в целом. Однако для полноценного развития ему нужен фундамент в виде развитых сопутствующих отраслей обработки сырья, производства тканей и фурнитуры достойного качества, способного конкурировать, например, с Турцией и Китаем или хотя бы с соседними Киргизией и Узбекистаном.
«Покуда мы зависим от привозного сырья, говорить об интенсивном развитии рынка не приходится, – подчеркивает Кира Майшева. – Поэтому ставку мы делаем именно на то, что можем дать клиенту, какие эмоции подарить, как подчеркнуть его индивидуальность».
Конечно, начинают появляться в Казахстане свои производители тканей и фурнитуры. Однако не стоит ожидать того, что дизайнеры станут движущей силой в развитии отечественной легкой промышленности. Например, Жаксыбай убеждена, что это не является задачей и ответственностью дизайнеров. «Не дело казахстанских дизайнеров возрождать все части вертикали модной индустрии, то есть производство нитей, тканей, фурнитуры и готовой продукции, отраслевых выставок, оптовых покупателей, розницы, недель моды, медиа в сфере моды, учебных заведений в сфере моды, дизайна, профессионально-технического образования, а также фотографов, стилистов, модельных агентств, всех смежных профессий, являющихся частью индустрии моды. Только все игроки рынка смогут сдвинуть развитие индустрии моды с мертвой точки», – настаивает она.
Она не отрицает, что дизайнеры могут стать катализаторами такого процесса, так как мы живем в век креативной и интеллектуальной экономики. «Но, к сожалению, в нашей стране эту новую парадигму так и не приняли, так как в момент, когда она пришла в развитые страны, мы были заняты либерализацией экономики и переходным периодом, – отмечает собеседник. – Надо наконец увидеть, что весь мир движется в сторону дизайнеров, и поддерживать именно их, так как на этом государство может зарабатывать в десятки раз больше, чем на физическом производстве».
Мода – это не шоу и развлечение для элиты
Кира Майшева также убеждена, что без серьезной государственной поддержки, без интереса со стороны государственных институтов ощутимого сдвига не будет. «Еще весной несколько казахстанских брендов, включая Pentatonica, объединились и вышли к правительству Казахстана с программой возрождения и развития отечественной легкой промышленности. Все представители госорганов отнеслись с большим энтузиазмом. Но после августа 2015 (когда обменный курс тенге был отпущен в свободное плавание и произошло резкое обесценивание национальной валюты. – F.) реализация программы пошла на спад. Нынешняя ситуация оптимизма не внушает», – с сожалением замечает она.
По мнению дизайнеров, сейчас не так важно, где сделано, важно, где придумано. Нужно понять, что мода – это не шоу и развлечение для элиты, это индустрия и ее надо строить и развивать. «У нас вообще ко всем креативным индустриям отношение как к развлечению. Это заблуждение и близорукость. Пора менять такой подход и начать получать прибыль от нашего интеллектуального капитала», – отмечает Аяжан Жаксыбай.
